[В оглавление раздела]

Знамя
царя Василия Шуйского
в музее кн. Чарторыйскиx в Кракове


(S. Dranitzyne: Banniere du Tsar Wasily Chouiski au musee des princes Czartoriski а Cracovie).

Знамя царя Василия Шуйского Знамя царя Василия Шуйского

24 июня 1610 года произошла большая битва при деревне Клушино между русскими войсками, под предводительством князя Димитрия Шуйского, родного брата царя Василия, и поляками под начальством гетмана Ст. Жолкевского, канцлера Речи Посполитой. Раз¬битый на голову, Д. Шуйский бежал с поля сражения, оставив обоз, знамена и боевые припасы в руках неприятеля. Это страшное поражение, вместе с потерей всего войска, с иноземной пехотой и конницей, оставило без защиты Москву и привело к гибели династию Шуйских.

Через три недели после Клушинской битвы, 17 июля, свояк царя Василия, князь И.M. Воротынский с «заводчиками» вывезли Шуйского из дворца на его старый 6оярский двор и арестовали его братьев, а 18 июля постригли царя насильно в монахи.

В письме победителя при Клушине, гетмана Жолкевского, на имя короля Сигизмунда III, написано: «фальконетов в мои руки дошло семь, но и те с трудом были привезены, ибо я не имел на чем везти их. Знамен осталось несколько десятков, в числе которых и Бутурлина, начальствовавшего передовым войском, также хоругвь самого Шуйского, весьма отличная, штофная, с золотом»[1].

В музее князей Чарторыйских в Kpакове находится прекрасно соxранившeеся громадное знамя-хорyгвь, причем в архивном ка¬талоге записано, что эта хоругвь была взята в битве при Клушине, в 1610 году. Лицевая сторона знамени сохранилась лучше, чем обращенная к стене. Эта редкая историческая реликвия является очень ценной для нашей иконографии, представляя чудный образец живописи, принадлежащей кисти одного из лучших придворных мастеров эпохи Смутного времени. Имени или имен художника не сохранилось на па¬мятнике. Между тем, эта хоругвь отражает влияние греко-итальянской живописи. Особенно характерная для позднейшей греческой иконописи итальянская манера драпировки в одеждах или, точнее, переработка византийской схемы складок по итальянскому (флорентийскому) образцу видна в одеяниях Богоматери и Младенца. Складок немного, их широкий, покойный характер отличается мягкостью целого, причем лиловатые отливы шелковой одежды Богоматери и желтоватые блики одеяния Христа напоминают Джентиле Беллини.[2]

Поднятый Иоанном Грозным вопрос о допустимости изображений на иконах лиц не святых был разрешен Стоглавым Собором так, как того хотелось царю. При Борисе Годунове особенный характер придавали росписи помещенные на видном месте портреты Фео¬дора Иоанновича и царя Бориса.[3]

На нашей хоругви мы тоже видим на обратной стороне, вправо от зрителя, изображение царя Василия Шуйского, сидящего на троне, с венцом на голове, причем его одежда, поза, особенности царского окружения и принадлежности царского сана напоминают то описание, которое делает Симон Ушаков относительно портрета Феодора Иоанновича.[4] Следовательно, пред нами, по-видимому, один из редких памятников московской школы начала XVII века. Изображения на стяге ангелов напоминают своей окраской одеждой и лицами лучшие иконы работы Никифора Савина, сына Истомы, и Прокопия Чирина. Что касается трона, на котором сидит Богоматерь, то последний совпадает по своему стилю с строениями, изображенными на иконе «Стретения Гоcподня» Строгановской школы (1600 года).[5] Знамя Шуйского сохраняет в себе те же удлиненные пропорции фигур ангелов и святых, ту же несколько преyвеличенную грацию поз и поворотов, а главное ту же красивую расцветку, что и иконы упомянутой школы. Eще более сходства наблюдается в стремлении к декоративной орнаментации, что заметно на о6рамлении хоругви, сделанном с большим вкусом, в особенности на цветочных украшениях.

Предположение, что это знамя было написано одним из предста¬вителей Строгановской школы, подтверждается тем соображением, что строгановские живописцы работали не только на Строгaновых, но также и на московский Двор и гордились приобретенным званием придворных иконописцев. В то же время, в период царствования Василия Шуйского (1606—1610) особенно много работал упомянутый Никифор Савин. Конечно, это только догадка. Но сохранить снимок для русской иконографии и искусства считаем своей обязанностью, тем более, что лучшие и редкие произведения, по сообщению газет, вывезены из музеев Кракова, по приказанию австрийского правительства, неизвестно куда.

С. Драницын.


Примечания

[1] Записки гетмана Жолкевского o Мocкoвcкой войне, изд. Павлом Александровичем Мухановым, СПБ. 1871 г. стр. 81 прилож.

[2] Иконография Богоматери. Н. П. Кондакова, стр. 97. СПБ. 1911 г.

[3] История русского искусства Иг. Грабаря, Т. VI, стр. 326.

[4] Там же, Т. VI, стр. 336.

[5] Там же, Т. VI, стр. 3б8.

[В оглавление раздела]