«Академия русской символики «МАРС»
ПУБЛИКАЦИИ

К списку публикаций

Осип Иванович Комисаров-Костромской,
спасший жизнь Царя 1-го апреля 1866 года,
бывший костромской крестьянин, а ныне дворянин.

Подробный биографический очерк с приложением портрета, литографированного с фотографии г. Левицкого.

Москва
В типографии «Русских Ведомостей»
1866 года
Одобрено Цензурой. Апреля 16 дня, 1860 года

В русской истории займет одно из самых почетных мест наш современник, которого промысел Божий избрал для великого дела спасения Царской жизни. Подобно Сусанину, прославившему себя таким же подвигом, Осип Иванов Комисаров — костромич; ему от роду 25 лет; он уроженец села Молвитина, Буйского уезда, Костромской губернии. Имение это принадлежит барону Кистеру, а сам Комисаров был временно-обязанным крестьянином барона, будучи отдан довольно давно в ученье в Петербург, к шапочному мастеру Садову, он дошел до звания подмастерья и женился на крестьянской девушке, от которой имеет восьмимесячную дочь. Подмастерьем у Садова оставался Комисаров до 4-го апреля сего года; когда судьбе угодно было вдруг изменить всю его жизнь. Будучи в этот день именинником, он отправился помолиться Богу на Петербургскую сторону, в часовню, находящуюся при домике Петра Великого. Подойдя к Неве у Мраморного дворца, он yвидел, что мостики разобраны и переправиться ту сторону реки нет уже возможности. Тогда о вернулся обратно и, подходя к Летнему Саду, увидел, что у ворот стоит экипаж, около которого собралась толпа народа. Узнав, что коляска эта Государя, который Сам прогуливается по Летнему Саду, Комисаров, желая иметь счастье видеть Государя, присоединился к толпе и начал ожидать вместе с другими. Вскоре толпа зашевелилась и он увидел Государя в сюртуке. Подойдя к коляске, Государь начал надевать шинель. В это самое время, какой-то молодой человек стал весьма сильно проталкиваться вперед, мимо Комисарова. Уже давно человек этот старался пробраться вперед, однако Комисаров, желая сам видеть ближе Государя, не пропускал его. В это же время злодей особенно стал напирать на Комисарова, который, уступая его усилиям пропустил его наконец вперед. Но в то же время видя особенную назойливость этого человека, Комисаров, пропустив его вперед, начал за ним следить. Едва только злодей очутился вблизи Государя, который в это время надевал шинель, как Комисаров заметил, что выступивший вперёд вынул из-под своего пальто пистолет и начал целить в Государя. Тогда Комисаров быстро ударил злодея под локоть. Рука вместе с пистолетом поднялась кверху; курок щёлкнул, но выстрел, как сказано выше, благодаря Бога, принял направление вверх. Вслед за тем злодей был арестован на самом месте преступления, с двуствольным пистолетом в руке; одна пуля в нём еще оставалась. Государь Император, сохранив, свойственное Его обычной неустрашимости, спокойствие духа, приказал отправить арестованного к шефу жандармов, а Сам тот час посетил Казанский собор, для принесения молитвы о Своём спасении, затем изволил возвратиться в Зимний дворец. Между тем Герцог Лихтенбергский и Принцесса Баденская прибыли в комнаты государственного совета для извещения о случившемся председательствовавшего в совете Великого Князя Константина Николаевича. Заседание только что кончилось. Великий Князь поспешил к Государю, а члены совета и чины канцелярии бывшие еще в соборе, отправились в церковь Зимнего дворца для совершения благодарственного Господу Богу молебствия, и затем к Его Величеству для выражения одушевлявших и верноподданнических чувств. Государь Император соизволил благосклонно принять их. Вскоре Его Величество, вместе с Государыней Императрицей и в сопровождении всего Августейшего семейства; снова посетил Казанский собор, а по возвращении оттуда, изволил принимать собравшихся меж тем в Зимнем дворце генералов, офицеров гвардии, армии и Флота, и разных других чинов лиц, со всех концов города спешивших во дворец при первом известии о случившемся. Там же находился и крестьянин Комисаров. Восторг был неописанный, когда Государь изволил появиться среди собравшихся. Сказав насколько милостивых слов присутствующим, Он пожелал видеть Комисарова. Взоры всех с жадностью устремились на молодого человека весьма обыкновенной наружности и едва среднего роста. Выразив ему свои Монаршие чувства, Государь Император обнял его и тут же изволил заявить, что жалует Комисарову дворянское достоинство. Громогласное и многократное «ура» было единодушным откликом на выражение Монаршей милости. Весть о чудесном спасении Государя быстро разнеслась повсюду. Уже на площади пред Казанским собором собралась толпа народа, приветствовав Их Величества радостными восклицаниями. Вскоре вся Дворцовая площадь покрылась массами народа. Крики «ура» не умолкали. Государь выходил на балкон и потом проезжал в коляске среди густых рядов приветствовавших его верноподданных. Общий восторг, воодушевлял их. Вечером во всех церквах столицы совершалось благодарственное моление, и толпы народа, входившие и выходившие из храмов, служили очевидным доказательством тех чувств, которые наполняли в это время сердце каждого из жителей Петербурга.

Имя Спасителя Царской жизни с быстротой молнии разнеслось по С.-Петербургу и покрывалось благословениями. Везде искали случая видеть Осипа Ивановича и лично выразить ему свою глубокую благодарность. Вечером 4-го апреля, Комисаров был в Александринском театре; здесь в честь его была устроена овация; его носили на руках по всей зале при оглушительных криках «ура!».

С.-Петербургское дворянство просило Комисарова записаться в его среду. Государь Император принимая депутацию от этого дворянства с выражением верноподданнических чувств, изволил сказать депутации:

«Надеюсь, что вы, господа дворяне, радушно примите в свою среду вновь возведённого Мною в дворянское достоинство дворянина, вчерашнего крестьянина, который спас Мне жизнь. Я думаю, что этим он вполне заслужил честь быть русским дворянином».

Мгновенное единодушное «ура!» было ответом на эти Монаршие слова. Кроме этого С.-Петербургское дворянство постановило поднести Комисарову икону.

5-го апреля Осип Иванович отправился для снятия своего портрета в Фотографическое заведение бывшее Левицкого; с этого портрета снят прилагаемый при нашей брошюре. Узнав о его прибытии в Фотографию, толпа народа собралась на улицу; по выходе Комисарова, толпа окружила его, с трудом дала ему сесть в дрожки с флигель-адъютантом, уцепилась за колеса и крылья экипажа, и громкими «ура!» и криками сочувствия и признательности провожала его вдоль Невского Проспекта.

Московское дворянство предложило Комисарову записаться в его среду и поднесло ему золотую, почетную шпагу. 8-го апреля, после представления Государю Императору, прямо из дворца, московский городской голова с депутатами от Общей Думы, и обществ: купеческого и мещанского, отправились в Большую Морскую, в дом Кононова, к Осипу Ивановичу, где поздравляли его и супругу его, Елизавету Ивановну, и просили их пожаловать в Москву для воздаяния сохранителю драгоценной жизни обожаемого Государя всех почестей в древней столице.

Вечером 8-го апреля, в С.-Петербурге, в Мариинском театре шла опера «Жизнь за Царя», без второго действия. В самом начале 1-го действия зрители стали вызывать Осипа Ивановича Комисарова. Он сидел в ложе 2-го яруса, с женой и родными. Явившись на сцене среди актёров, он был встречен оглушительными и восторженными криками «ура». На вид Осипу Ивановичу можно дать не более 24-х лет; лицо у него худощавое, приятное. Он казался утомлённым и взволнованным, и утирал слезы. Скоро ему сделалось дурно и его увели со сцены. Когда крики «ура» умолкли, артисты пропели несколько раз «Боже, Царя храни!». Вообще первое действие неоднократно прерывалось звуками народного гимна. После первого действия вышел на сцену А. Майков и прочёл стихи. Поэт спрашивал, кто убийца; если этот злодей русский, то русские, говорил поэт, отказываются от него. Чтение прерывалось громкими рукоплесканиями и с теми же рукоплесканиями проводила его публика со сцены. В антракте многие зрители с сожалением говорили о том, что Осип Иванович так утомлён. «Он должен простить нам: любовь наша к нему за спасение Царя и наша благодарность ему так велики». У ложи его была постоянно толпа и он должен был несколько раз выходить к ней; тогда бросались к нему, обнимали и целовали его. Мы слышали, как офицеры говорили что Осип Иванович будто произведён в прапорщики Императорского стрелкового батальона.

Во время третьего действия, когда Сусанин пропел: «а царь мой спасён», театр потрясся от рукоплесканий и криков. Одушевление было удивительное. Требуют народный гимн; затем повторения его. «Комисарова! Осипа Ивановича Комисарова!» раздаются крики. Мы случайно были около его ложи в это время. — «Мне дурно, мне дурно! Я не могу, не могу!» повторял он дрожащим голосом. Однако снова пошел на сцену и снова встречен был криками и заявлениями общего восторга. Народный гимн начался снова. Осип Иванович оставался во все это время на сцене. Утомление его казалось чрезмерными, поддерживаемый артистами, он ушёл со сцены, приветствуемый такими же восторженными кликами. После великолепного «Славься, славься Русь святая», народный гимн был повторен бессчётное число раз. Такого одушевления публики мы не видали еще никогда. Осипа Ивановича проводили криками «ура» до самой кареты.

Выражения сочувствия Осипу Ивановичу высказываются отовсюду, от целых сословий, от учёных собраний, от частных лиц. С.-Петербургская Общая Дума, своим приговором, постановила признать Комисарова первым почётным гражданином С.-Петербурга и портрет его поместить в одной: из зал городской Думы.

Дмитровская (Московской губернии) городская Дума избрала единогласно Осипа Ивановича первым почётным гражданином и послала к нему известительное о том письмо.

Профессоры С.-Петербургского Университета определили устроить сельское училище в Костромской губернии, на мест родины Спасителя Царской жизни.

В заседании Императорского Московского Общества Сельского Хозяйства, Осип Иванович избран единогласно почётным членом Общества, кроме того определено приобрести портрет Комисарова и поместить его в зале заседаний. Независимо от этого, на все время существования Общества, учреждена в Земледельческой школе стипендия для образования одного воспитанника из крестьян Костромской губернии, а право распоряжения этой стипендией предоставлено роду дворян Комисаровых, почему и самая стипендия назван Комисаровской.

На обычном обеде в С.-Петербургском собрании Сельских Хозяев, происходившем 5-го апреля, тост за здоровье Комисарова был провозглашён председателем Общества, кн. Г.А. Щербатовым в следующих словах:

«Во вчерашней темной драме представляется нам, господа, одна лучезарная минута. Провидению угодно было избрать спасителем нашего Монарха русского крестьянина. Государь Император наградил его высокой наградой. Но еще выше та награда, которая ожидает его от лица всей Русской земли. Он глубоко зарубил в сердце каждого русского свое имя, не только в сердцах наших, но и потомков наших; и мы русские всегда будем, с гордостью и благодарностью, поминать его имя. Провозгласим же здоровье спасителя государева, дворянина Комисарова!»

Петербургские газеты сообщают предположение купить Комисарову дом в С.-Петербурге. Военное министерство первое открыло для этого подписку.

Один Костромской помещик Л—чев желает поднести Осипу Ивановичу триста душевых наделов в своём имении.

Московский английский клуб избрал Комисарова своим почётным членом.

Владелец села Молвитина, барон Кистер, проживающий в Москве, устроил 10-го апреля, в большом московском трактире, обед в честь находящихся в Москве молвитинских крестьян односеленцев Осипа Ивановича. Приглашенных мужчин и женщин, обедало сорок человек, сам барон принимал участие в этом обеде после которого крестьяне отправились через Воскресенскую площадь к часовне Иверской Божией Матери, где и отслужили благодарственное молебен за спасение Царской жизни.

Вот как рассказывает сам О.И. Комисаров о происходившем 4-го апреля. «Сам не знаю что, но сердце мое как-то особенно забилось, когда я увидел этого человека, который поспешно пробивался сквозь толпу, я невольно следил за ним, но потом, однако, забыл его, когда подошёл Государь. Вдруг вижу, что он вынул и целит пистолет: мигом представилось мне, что коли брошусь на его, или толкну его руку в сторону он убьёт кого-либо другого или меня, и я невольно и с силой толкнул его руку кверху, затем ничего не помню, меня как самого отуманило, и очнувшись — я вижу только, что меня целует какой-то генерал; повезли меня во дворец, но я был как в забытьи; и язык у меня вовсе как отнялся; только часа через полтора я опять опомнился и мог говорить». Дальнейшее обращение Осипа Ивановича отличалось скромным достоинством. После своего славного подвига, он зашёл в трактир и спросил себе чаю. Когда хозяин узнал кто это, весть тотчас разнеслась, его окружили, поздравляли, хозяин же упрашивал то отдать ему свою чуйку, которую он сбережёт, взамен взять хозяйскую его чуйку. Ему теперь нанята квартира. Фамилия—как слышно — будет заменена в Комисаров-Костромской, — в память той местности, которой дважды выпало на долю спасения царствующего дома в минуту опасности.

Всеподданнейшее письмо от крестьян Костромской губернии, Буйского уезда, Молвитинского Общества, проживающих в С.-Петербурге.

Великий Монарх, Благодетель России!

Промысл Божий некогда указал одному из наших Костромитян, Ивану Сусанину, спасти от коварных врагов России предка Твоего первого царя Михаила Федоровича из благословенного для России дома Романовых. Ныне, тоже великим милосердием Божиим, суждено одному из наших граждан, Иосифу Иванову Комисарову спасти драгоценную для России жизнь Твою, которой соединено счастье и благоденствие наше. Со слезами радости благодарим Господа, Спасителя жизни Твоей и, в воспоминание этого события подносим Тебе, Великий Государь, Святый Его Образ, да сохранит Он на всегда Августейший дом Твой для блага России.

Вернуться к списку публикаций